Злой дух Ямбуя - Страница 66

— Оно не нужно им. Они боятся, что люди, попадающие сюда, к Ямбую, могут обнаружить их и донести кому следует, вот и убивают свидетелей. Мне кажется, и мы ведем себя слишком беспечно. Не подкарауливает ли и нас тут предательская пуля?

Его слова не на шутку встревожили меня. Точно я пробудился от долгого сна. Теперь малейший звук заставляет настораживаться. Окружающий нас кустарник наполняется подозрительными шорохами.

Мне хочется взглянуть на поляну глазами, для которых многое на ней уже не составляет тайны.

Оттащив труп человека от тропы, медведь поступил с ним так же, как и с любой добычей, будь то заяц, кабарга или сохатый. Он содрал на поляне мох, брусничник, повырывал кусты, натаскал валежника и всем этим прикрыл свою жертву. Этот хищник предпочитает мясо с душком, вот и квасит его под лесным хламом, пока оно не «созреет».

Мы собрали все, что осталось от Евтушенко, сложили вместе и накрыли стланиковыми ветками.

Возвращаемся на тропу. Ружье Евтушенко оставляем, а шапку, рукавицы берем с собою. Направляемся к подножью.

— Стойте! — Павел хватает меня за руку. — Не там ли, где нашли котелок, погиб и Петрик?

— Все может быть. Давай вернемся, осмотрим близкие поляны.

Не могу освободиться от ощущения близости опасности. Не она страшна, а ее предательская внезапность.

Идущий позади Загря неожиданно прорывается вперед, поднимает морду и начинает носом деловито втягивать воздух. Его пушистый хвост, накинутый кольцом на спину, медленно расправляется. Что это означает?

Где-то недалеко, там, куда была обращена морда собаки, послышались подозрительный шелест стланика и шорох камней, как будто кто-то поспешно удалялся.

У Загри дрогнули стоячие уши. Переступая с ноги на ногу, он легонько натянул поводок и снова замер, весь обращенный в сторону стихшего шороха.

Павел схватил меня за руку.

— Слышали? Ей-богу, это человек!- прошептал он встревоженно, и я почувствовал, как неприятный холодок расползся по моей спине.

Загря, не поворачивая морды, скосил на меня глаза, точно и он понимал, кто ходит возле нас.

Конечно, это не зверь, собака вела бы себя иначе.

Павел не в силах сдержать себя и, чтобы разрядить напряженность, поднял ружье и выстрелил. Звук всколыхнул стланик и, растекаясь по склону, долго тревожил тишину глухих ложков. За озерами смолкло эхо, а напряженность осталась и в воздухе и в кустах.

Выстрел снял страх. Снова тихо в вечереющих зарослях. В ближнем перелеске, ссорясь, громко кричали вороны.

— Как вы думаете, ушел или затаился?- спросил Павел,все еще прислушиваясь.

Я неопределенно пожал плечами.

— Давай-ка подобру-поздорову возвращаться на табор. Ночью тут нечего делать. Завтра разберемся, — предложил я, поворачивая назад.

Загря стоит, что-то по-своему соображает и, натягивая поводок, вышагивает вперед, направляясь в сторону, где заглох подозрительный шорох. Иногда он деловито нюхает воздух. Мы держим ружья наготове и все время наблюдаем за стланиками. Даже шорох под ногами точно током пронизывает меня.

Кобель на ходу тычет влажный нос в старый звериный след, то вдруг приподнимает морду и, вывернув уши, прислушивается. Все это он делает без задора, как бы ради забавы.

Вдруг знакомое бормотанье беркутов. Вот они где!

Птицы, звонко хлопая крыльями, отрываются от земли и, не показавшись на глаза, улетают. Мы выходим на поляну. Видим ту же картину, всюду следы расправы, только здесь на лоскутах от одежды, на кирзе от голенища, на взбитом ягеле и сломанном кустарнике лежат следы более длительного времени.

Все было понятно без слов- мы нашли останки Петрика.

— Негодяи, каких парней убили!.- не может сдержаться Павел.-А вы говорите, медведь!

Я окончательно теряюсь. Не могли же Евтушенко и Петрик ранить медведя с одним и тем же исходом. Неужели на гольце живет банда? Но ведь на всем склоне нет следов пребывания тут людей, кроме нас.

— Идите сюда! — Павел раздвинул стланиковые кусты.

Я заглядываю через его плечо- и столбенею: на камне лежит человеческий череп оскалом к нам, облитый ярким светом солнца. В пустых глазницах затаились тени. На лбу и на черепной коробке- следы зубов. Немного поодаль, под соседним камнем, в трещине мы увидели порванный бумажник. Внутри были истлевшие бумажки, несколько монет и обманки для ловли хариусов. И там же, у пня, — пучок рыжих волос.

Я хорошо знал Сергея Петрика. Мы много с ним бродили по тундре нашего севера, по тайге. Он был верным товарищем в трудных походах, в беде и весельчак в жизни. Кто мог подумать, что парень так нелепо закончит свою жизнь…

Мы опустили череп в щель между камнями и заметили это место.

— А что делали тут беркуты?- спросил Павел.- Съестного ничего же здесь нет.

— Да, это странно.

Решили найти их следы, Я спустился к нижнему краю поляны. Заметил свежие клочья шерсти. Вот оно что!… На камнях лежали остатки недоеденного ягненка снежного барана. Беркуты принесли его с гольца и здесь растерзали. Присматриваясь, я увидел разбросанные повсюду давнишние заячьи и лисьи кости; видимо, эта поляна служила многим хищникам местом их пиршеств. Но почему здесь оказались и останки Петрика?

Мы уходим вниз по тропке к ручью. Уходим, еще больше озабоченные таинственной гибелью товарищей.

Тишина в кустарниках давит тяжестью, а шаги кажутся слишком шумными. Павел то и дело оглядывается. Да и у меня ощущение, будто кто-то предательски целится в меня сзади…

Скорее бы выбраться на марь!

Ниже того места,где был убит Евтушенко, мы нашли котелок. Это подтвердило, что и Петрик и Евтушенко, спускаясь с гольца за водою, нарывались на засаду.